Я всегда кладу на глаз
И любви, и соли –
Оттого со мной подчас
Невозможно спорить.
Я не знаю наперед –
Ничего не знаю.
И поэтому-то вот
Так права бываю.
Эй! Счастливая душа
Не боится лезвий –
Хоть топи ее, хоть жарь,
Хоть пособолезнуй.
У нее поверхность – гладь:
Соскользнёт любое
Чернокнижие. Игла
Зависти не тронет.
Так сильны ее лучи –
Ни сбежать, ни сдаться.
Ты ее не вылечишь –
Ты – причина счастья.
Если не дает тебе жизнь писать –
Ты не спорь с ней. Встала –
И беги!
Подберешь другую – что тебе под стать –
Вот ее, пожалуй, –
Береги.
Соберите меня обратно –
Воедино, как было раньше.
И, желательно, сталью булатной
Приварите ко мне – меня же.
Чтобы стала вовек неделимой
Ни на радости, ни на печали,
Ни на женщину, ни на мужчину.
Чтобы сталью самой и стала.
Я хотела участвовать сразу
Во всех праздниках, драках, сделках –
Мне пришлось разобрать напоказ и
Раскрошить себя в разных тарелках.
Попытавшись поладить со всеми,
Я осталась сухой единицей.
И, потратив последнее время,
Не смогла ни во что превратиться.
Если вдруг вы найдете внезапно
Небольшую ненужную долю,–
Соберите меня обратно –
Я хочу быть опять собою.
«Милочка, – ей говорили – милочка!
Ты слишком красива и слишком мелочна
В погоне за дефицитом рыночным
Не очень-то, милочка, привередничай
Ты б разобралась в какой-то степени
Что тебе нужно на этом свете-то»…
Веником вытурив сплетни-советы их
Она провожала гостей до вечера.
Дальше идти не пускала ниточка.
«Неужто ты нас здесь оставишь, милочка?
Дальше куда?» Она, перечитывая
Греческий томик, произнесла крещендо:
«Дальше Вы сами.. Мне дальше некуда.
Вы, если сможете, то наведывайте.
Хотя Вы не сможете. Дверь же – вот она»..
Томик, захлопываясь, исчез последним.
Слезы теперь от ветра –
Не от беды.
Нужное было спето –
Жну плоды.
Только все это враки –
Нет мне врача.
Здорово было плакать –
Страшно – молчать.
Мне снится: он снова
Приходит в мой город.
Он так же мне дорог,
И путь его долог.
Он рушит основы,
И связь обрывает,
И город вбирает,
И снова им правит.
И я просыпаюсь – и в этом весь ужас –
Ведь он не придет ни в обед, ни на ужин.
Его больше нет ни внутри, ни снаружи.
И город ему, в самом деле, не нужен.
Пригоршнями рассыпаю счастье –
Хоть крупицу задержать! – слаба!
Никогда, наверно, не начаться..
Не начаться счастью без тебя.
Двадцать три – не мало и не много.
Кто горит, тому не потонуть.
Мне не страшно – просто одиноко
До бесстрашия. И потому
Убери, любовь, свою двустволку.
Разве ты не видишь, – у меня
Вместо сердца – праздничная елка
В буро-красных капельках огня.
Если два раскаленных сердца
Коснутся друг друга, то, по законам физики,
Появится сплав. Появится новое сердце.
Третье. А вот его прочность
Будет зависеть от силы прикосновения.
От разницы температур.
Но больше всего – от исходного материала.
И.. от чего-то еще?
Посмотрю вперед – все черным-черно.
Оглянусь окрест – темень.
Закачу глаза – не видны ни дно
Да ни стены..
Ты, душа моя, унеслась наверх?
Растворилась ли? сталось
так, что ты, устав, от меня на век
Отказалась?
И берет рука, и идет стопа,
Но, мой свет, родимая,
Без тебя – давно – я слепым-слепа,
И все – мимо.
Не пущу одну! руки протяну –
Будешь ты возведена в сан.
Я ж – пойду ко дну, и пойду по дну –
И найдемся.
В промокшей прижавшейся к стеклу пятерне
Я вижу холмы и линии, по которым
Тебе ещё очень долго идти ко мне,
Но – всё-таки – путь проторен. Уже проторен.
Пусть будет пока по горло безликих дней,
Но станет луна на несколько жизней старше,
И ты придешь не куда-нибудь, а ко мне.
Прости, что об этом я не сказала раньше.